Вячеслав Воробьев о готовности к подвигу и правильных решениях в бою

30 лет, старший сержант полиции Белгородского ОМОНа. За мужество и героизм, проявленные при ликвидации бандгруппы в Назрани 12 февраля 2009 года, удостоен звания Героя России. В том бою, получив 16 пулевых ранений, старший сержант полиции продолжал бой и корректировал огонь своих сослуживцев. В настоящее время в Белгороде проходит ежегодный турнир по боксу среди юношей на призы Героя России Вячеслава Воробьева. Он — лауреат национальной молодежной премии «Прорыв» в номинации «Доблесть» 2009-го года. 17 января 2014-го года в родном Белгороде стал одним из почётных факелоносцев XXII зимних олимпийских игр в Сочи.

Героем Слава Воробьев стал в 25 — героем не только по совершенному подвигу, но и по высокому званию. На груди молодого человека — Звезда героя России, но надевает форму омоновца со всеми регалиями он с неохотой, и только при необходимости — на торжественные мероприятия. Вот совсем недавно, когда открывал в Белгороде юношеский турнир по боксу на призы своего имени. А 14 февраля 2014 года участвовал в проносе олимпийского огня по улицам родного города. Дистанцию Вячеслав Воробьев преодолевал в... инвалидной коляске — полученные шесть лет назад тяжелые огнестрельные ранения не позволяют пока встать на ноги.

«Дистанция с факелом олимпийского огня была у меня всего двести метров, хотя мог бы и несколько километров в быстром темпе прокатить, — рассказывает Вячеслав. — Постоянно занимаюсь «физикой» — упражнения силовые делаю, по подтягиванию вышел на свой уровень до ранения, а это двадцать раз за один подход,. Над ногами много работаю и, думаю, в скором времени смогу самостоятельно дойти до службы».

Слава Воробьев был обычным белгородским пацаном — играл в футбол, был капитаном школьной команды, занимался в секции бокса. Поступил в профтехучилище, чтобы получить рабочую специальность. Когда подошло время служить в армии, отправился в военкомат. Чтобы какие-то отсрочки получать или «косить» даже мысли не было.

Высокого крепкого парня отправили служить во внутренние войска, да не куда-нибудь, а в отряд спецназа «Русь» — элитное подразделение, где отбор бойцов очень серьезный. Противопоказаний у молодого солдата не было — ни по физической, ни по моральной подготовке. Вскоре он сдал экзамен на право ношения крапового берета — кто знает, что это такое, кивнет головой. Заслужить берет, который носят самые подготовленные бойцы спецназа ВВ, непросто, готовиться к нему нужно не в учебных классах, а в реальных полевых условиях. Сам экзамен — длинная полоса испытаний, где, в прямом смысле слова, смешиваются кровь и пот, сдать его могут только самые лучшие. Воробьев был лучшим.

«Служба меня многому научила, — говорит Вячеслав. — И это не банальные слова, там действительно из парней делают настоящих мужиков. И не мышцы и выносливость там главное, а сила духа и чувство локтя товарища. Это мне здорово пригодилось по жизни».

Еще во время службы в отряде «Русь» Вячеслав Воробьев побывал в командировках на Северном Кавказе. Какие задачи выполнял там спецназ — понятно. Не на блок-постах стояли уж точно, все больше по ликвидации бандподполья работали, зачастую в горах.

Вернувшись после службы в Белгород, Слава уже знал, какой будет его дальнейшая профессия — пошел писать заявление в ОМОН. Отряд милиции особого назначения, куда его приняли с распростертыми объятиями, стал по-настоящему вторым родным домом. Лишь мама, Лариса, все переживала: «Сынок, ты уж поосторожнее! И на Кавказ свой не напрашивайся, хватит с тебя геройствовать». Мать как никто знала характер своего сына — ему обязательно нужно быть впереди, где труднее.

Сам Вячеслав в командировки не просился, но и не отказывался никогда. «На войне есть такое правило — не напрашиваться самому на задание, но если пошлют, то идти вперед, — говорит Воробьев. — Примета такая: если хочешь остаться в живых, не рвись сам в бой». И эта примета у него сработала.

Та командировка на Северный Кавказ была для старшего сержанта уже пятой по счету. Белгородский ОМОН периодически выполнял в «горячем» регионе служебные задания, а его, как человека опытного и обкатанного в боестолкновениях, почти всегда включали в списки командированных. Слава, которому самому было немногим за двадцать, все понимал: «Не пацанов же необстрелянных туда посылать».

Зимой 2009 года Вячеслав вместе с коллегами находился в Ингушетии. Поначалу было относительно тихо и даже немного скучно, служебных заданий мало. Впрочем, никто не роптал — знали, что скучать долго не придется, бандподполье в то время заметно активизировалось. И точно, 12 февраля поступил приказ о штурме одного из частных домов, где в подвале находился действующий цех по изготовлению СВУ — самодельных взрывчатых устройств, в том числе и так называемых «поясов шахида». Предполагалось, что в этом доме скрывается и один из лидеров боевиков, главарь Малгобекской бандгруппы Мустафа.

«У меня еще накануне «чуйка» сработала, что готовится что-то серьезное, — вспоминает Воробьев. — Подготовка была нешуточная — по вооружению, по бронетехнике. Так бывает накануне важной операции. Но волнения не было, не впервой ведь».

Операция оказалась более сложной, чем предполагал Воробьев, да и командование тоже. Вначале все развивалось по отработанному плану — ОМОН скрытно выдвинулся в частный сектор на окраине Назрани и окружил дом с боевиками. Пока не прозвучало ни единого выстрела, но бандиты, похоже, что-то заподозрили или получили условный сигнал от своих осведомителей, что в районе находятся силы полиции. Вперед пошла группа захвата в составе которой был и старший сержант Воробьев. У него была, пожалуй, самая ответственная задача — перебраться через высокий забор и открыть железную калитку, чтобы пропустить во двор товарищей.

«На Кавказе во всех домах высокий наружный забор из камня или кирпича, а выходящая на улицу стена дома без окон, — рассказывает Вячеслав. — По сути это такая небольшая крепость, которую трудно взять штурмом, если не пробраться внутрь. Если начнется стрельба, то перебраться внутрь без потерь невозможно».

Слава при помощи товарищей перебрался через высокий забор и спрыгнул вниз. Мгновенно оценил обстановку, заметил и стену пристройки внутри, которая впоследствии и спасет ему жизнь. Заметил он и боевиков, которые уже изготовились к отражению штурма. Он открыл огонь первым — предупредил товарищей, что их уже ждут и нужно менять план атаки, чтобы избежать ненужных потерь. По сути — вызвал огонь боевиков на себя. Стали стрелять и по Вячеславу — он был сразу ранен, но смог добежать до спасительной стены и уже оттуда вел огонь по боевикам, не давая им рассредоточиться и занять оборону.

«В экстремальных ситуациях самое правильное решение — это то, что принято сразу, — говорит Воробьев. — Если стрелять, то стрелять, если бежать, то бежать. Если начнешь думать, рассуждать, это ничем хорошим не кончится. Тогда я сработал на чистом автоматизме — так, как учили, как сердце подсказало».

Боевики открыли ураганный огонь. Подключился снайпер, который с чердака дома методично расстреливал омоновца практически в упор. Пули раз за разом вонзались в его тело. Уже потом, после боя, в нем насчитали 16 (!) пулевых ранений. Но Слава не терял сознания и продолжал поддерживать радиосвязь с командиром группы, докладывал о происходящем и о перемещении боевиков. Самому стрелять становилось все труднее и сержант уже мог только вжиматься в хлипкое укрытие.

«Болезненным было только первое ранение в ногу, — вспоминает Слава. — Хотелось перевязать рану, но сумел только вколоть обезболивающее. Все остальные попадания свинца в себя лишь констатировал, но потом сбился со счета. Голова соображала четко. Приказывал себе не терять сознания, знал, что товарищи вот-вот ворвутся в дом».

Командование, оценив передаваемую Воробьевым информацию, приняло решение пробить ворота БТРом и под его прикрытием ворваться во двор. Когда бронемашина буквально вынесла часть стены вместе с воротами, прогремел страшной силы взрыв. Боевики, не желая сдаваться, привели в действие адскую машину. Взрывной волной разворотило стены, а Вячеслава полностью засыпало обломками кирпичей. Позже в подвале дома обнаружили склад оружия и боеприпасов мощностью более тонны в тротиловом эквиваленте, которого хватило бы на сотни терактов. Нашли и тело пресловутого Мустафы, с уничтожением которого активность бандитов в регионе заметно снизилась.

Откопали и Славу, только через сорок минут — едва живого, истекающего кровью. Казалось, что все ранения были смертельными. Началась борьба медиков за его жизнь. Как вспоминает начальник отдела реанимации и интенсивной терапии Главного клинического госпиталя МВД России Лариса Токарева: «Он был в крайне тяжелом состоянии. Очень длительное время находился в нашем отделении реанимации, получал комплексную интенсивную терапию. И в этом смысле это определенное чудо свершилось». В Московском госпитале он провел целый год.

«Когда пришел в сознание, увидел девушку-медсестру, которая склонилась, чтобы поменять капельницу, — вспоминает Вячеслав. — Она на меня посмотрела и говорит: «Что же ты плачешь? Все страшное позади». Я ей ответил словами первого командира нашего ОМОНа Солорова (Юрий Солоров ныне директор музея УМВД России по Белгородской области — прим. «Ленты.ру»): «Мужчины не плачут — они огорчаются!». А на глазах у меня были капли пота от высокой температуры».

30 марта 2009 года президент России подписал указ о присвоении старшему сержанту милиции Вячеславу Воробьёву звания Героя Российской Федерации — за героизм, личное мужество, самоотверженность и отвагу. 7 мая ему в палате Главного клинического госпиталя МВД «Золотую Звезду» вручил министр внутренних дел.

«Я еще слабым очень был, сознание было полузатуманенным, плохо понимал, что происходит, — вспоминает Вячеслав. — Когда Звезду повесили на больничную пижаму, спросил у министра, почему остальных не награждают — в палате были ребята с серьезными ранениями. Меня успокоили, сказали, что их уже наградили орденами и медалями».

Сейчас Вячеслав Воробьев — один из двух ныне живых белгородцев, носящих звание Героя России (всего их в Белгороде шесть). На день рождения его лично поздравляет мэр города, руководство МВД и, естественно, товарищи-омоновцы. Кстати, Воробьев по-прежнему числится в штате отряда, остался его шкафчик, где висит форма и амуниция. Он очень верит, что в скором времени опять ее наденет и встанет в строй. Верят в это и сослуживцы.

В подарок от местной власти Герой России Воробьев получил трехкомнатную квартиру, участок под дом и автомобиль. Его приглашают на праздничные линейки, в его честь заложена рябиновая аллея возле одного из учебных заведений. С 2011 года омоновец вручает стипендии своего имени студентам Белгородского университета кооперации, экономики и права. Уже два года подряд проходит юношеский боксерский турнир на призы его имени. Вячеслав признается, что немного устает от такого внимания. Но признание людей ему приятно. Больше всего его тронула реакция на вручении национальной молодежной премии «Прорыв» в Москве в 2009 году. Белгородец стал ее лауреатом в номинации «Доблесть». Весь двадцатитысячный зал «Олимпийского» встал и аплодировал человеку в коляске стоя.

Сегодня будни Героя России заполнены событиями. Он активно участвует и в жизни белгородского ОМОНа, выступает на патриотических мероприятиях, общается со школьниками. В свободное время встречается с друзьями, коллегами — вместе жарят мясо, много шутят и, конечно же, вместе мечтают о том времени, когда он вернется в строй.

«Готовит Слава очень хорошо. Нам очень не хватало его после того, как он попал в госпиталь,— рассказывает заместитель командира ОМОН по кадровой т воспитательной работе Сергей Ольшанский. — Именно домашней пищи, приготовленной его руками. Фирменные блюда у него — борщ и солянка. В этом равных ему нет и сейчас. Ну и, надеюсь, нового офицера получим, ведь Вячеслав закончил юридический институт».

А пока Воробьев строит свой дом и занимается спортом. Не теряет надежды и снова начать ходить. Рядом всегда жена Татьяна, на которой он женился, вернувшись после той злополучной командировки. О планах на будущее Герой России особо не задумывается.

«Сейчас главное полностью восстановиться и вернуться в отряд, — говорит Вячеслав. — Я полон сил и хочу еще послужить своей Родине. В бизнес точно не пойду, там людям обманывать приходится, а это не по мне».

С того рокового дня во время штурма дома в Назрани прошло уже пять лет, но Вячеслав снова и снова мысленно возвращается к нему. Задается вопросом: можно ли было что-то тогда изменить? Поступить по-другому?

«Этот момент прокручивался миллионы раз в голове у меня и у всех товарищей, — говорит Вячеслав Воробьев. — Если бы мы знали заранее развитие ситуации, думаю, что вышли бы без потерь. Но, учитывая ту информацию, ту ситуацию, если бы все повторилось, я бы поступил точно так же. Сто процентов».